Политик HALL февраль 2006. Политик HALL 25 февраль 2006 №1(ст.32) «Трансмутация Кыргызстана - миссия психиатра»

Ольга Михайлова

Революционному примеру Украины последовала одна единственная страна - Кыргызстан. Насколько отличны параметры этих государств, настолько же непохожи оказались и лидеры-­трибуны наших революций. Среди наших - политиков и певцов, - нет никого, кого бы можно было хоть по каким-то параметрам сравнить с господином Женишбеком Назаралиевым, чье обращение к кыргызам стало сигналом к началу массовых акций в Бишкеке. Ученый с мировым именем, нарколог, разработавший уникальную по эффективности методику лечения ­стресс-энергетическую психотерапию. Потомок древних родов Кытай и Саяк, чьи предки имели славу шаманов, провидцев и знахарей. Кандидат в президенты, добровольно снявший свою кандидатуру, несмотря на невероятную популярность среди своего народа.

Говоря о современной политике как об искусстве, причем тре­бующем самых совершенных технологий и инноваций, не откроете ли тайну, - каким путем эффективнее постигается это искусство?

Путем постоянного самосовершенство­вания. Должна произойти трансформация интеллекта. Должна заработать интуиция, плюс такие личные качества, как смелость, одержимость. Если политик достигает определенного личностного уровня, то он, не напрягаясь, может ежесекундно, еже­минутно отвечать на любые вызовы жизни своей страны.

Как вы оцениваете нынешнюю полити­ческую обстановку в Кыргызстане? Счи­таете ли, что революция оправдала надежды, которые на нее возлагались?

Сегодня я бы не решился назвать рево­люцией то, что произошло 24 марта, это ско­рее был силовой переворот. К сожалению. Пока все осталось на своих местах, поме­нялся только президент, а народ не полу­чил того, что ожидал. Но, так или иначе, то, что произошло, - это большой историче­ский скачок в самосознании нашего кыр­гызского народа. Он показал, что может вслух высказать свое мнение, свою волю.

Насколько личностный фактор значим в политических реалиях вашей родины? И, вероятно, Кыргызстан был бы сейчас другой, если бы не лично ваше участие в революции?

Историю делают личности. И в борьбе за создание единой нации главная роль тоже принадлежит им - вспомните Отто фон Бисмарка, который объединил Герма­нию, Жанну Д'Арк, объединившую Фран­цию, Мадзини и Гарибальди в Италии, Синь-Шихуанди в Китае. Человек, совер­шающий такие преобразования, тем самым создает определенную планку, которая остается на много лет в памяти народа, на которую равняются последую­щие поколения. Это как звезда, за которую держится народ. Я бы не назвал себя такой гениальной личностью, которая сде­лала революцию. Мое обращение, - это был протест, который вышел изнутри. Но это сильно повлияло на сознание моего народа, он поднялся.

Вы видите сейчас такую личность, кото­рая смогла бы консолидировать кыргызкий народ?

Такой личности сейчас нет, к сожале­нию. Каждый тянет одеяло в свою сторону, дают себя знать родоплеменные отноше­ния. Мы инертны и держимся за старые принципы. Отчасти мы постоянно находим­ся в бессознательном страхе, что тормозит принимать кардинальные стратегические преобразования по консолидации нации.

Во время Оранжевой революции в Укра­ине заговорили о том, что у нас, нако­нец, обнаружила себя нация, а не просто аморфное "население". Согласны ли вы, что в революционных событиях про­является национальное начало? Ведь и в Кыргызстане было, кажется, так же.

Да, любое революционное движение имеет национальное начало, особенно это было заметно на Украине. В Кыргызстане, - я бы не сказал, что это была всенародная революция. Если бы это было так, на площади 24 марта собралось бы более миллиона человек, а было всего порядка 40 тысяч. Надо учитывать корни самого человека, индивида этой нации. Во-пер­вых, родоплеменное начало, во-вторых, он испокон веков жил под камчой (плетью) своего бая - феодала. У него сформиро­вался бессознательный, иррациональный страх перед власть имущими. Отсюда ­разрозненность и трусость. Кыргыз не кооперируется, он боится идти на барри­кады. Да, может быть, и хочется сказать что-то вслух, но разговоры ограничивают­ся кухней. Мое выступление в прессе привнесло дух дерзости.

Как вы прокомментируете такую смеш­ную пиар-акцию, которую вам организо­вал невольно Акаев, со злости или с перепугу, когда он заявил в Москве, что штурмовали президентский дворец зом­бированные Назаралиевым наркоманы?

Аскар Акаев это сделал в силу своей бессознательной психологической самозащиты. Люди, которые штурмовали Белый дом, не были зомбированы, они были одержимы идеей - идеей свободы, это спровоцировал я. Состояние психики у народа было очень накаленное, они были готовы идти на все. Что же касается моих пациентов - в отделении у нас больных всего 40 человек. Вместе с родственника­ми 80 человек, а такое количество не может взять Белый дом. К тому же полови­на этих людей находится в тяжелом, остром состоянии - они еле ходят.

По каким параметрам можно сравни­вать революции в Украине и Кыргызста­не, а в чем они принципиально несрав­нимы, несопоставимы?

Если президент у власти более 14 лет и ведет национальную политику бесшабаш­но, то он неизбежно начинает изнутри отставать от развития своего народа. И тогда, видимо, происходит революция. Прогрессивная часть кыргызского народа проявила себя более динамично, чем окружение Аскар Акаевича, при этом нахо­дясь в нищенском положении, испытывая на себе беспредел, наглость, хамство вла­сти. Я думаю, в этом реалии наших стран сходны. Разница же том, что мы - мусуль­мане, а вы христиане.

Можете ли обрисовать хоть в общих чертах, как вы на ближайшее будущее представляете свое участие в политиче­ской жизни Кыргызстана?

Сегодня я плотно занимаюсь своей непосредственной профессиональной деятельностью. Очень активно начал работать над проблемой кокаиновой зави­симости. Все, что зависело от меня в плане кыргызской революции, я сделал. Сегодня надо оценить работу нового президента страны и премьера, так называемого тан­дема. Дать им проявить себя. Естественно, после такой политической встряски в Кыргызстане очень шумно, но есть такое восточное высказывание - "когда все вокруг кричат, молчание - золото".

Президент Акаев все-таки был человек с мировой известностью, и ему легче было пережить, что кроме него, суще­ствует еще два известных кыргыза -­Чингиз Айтматов и Женишбек Назара­лиев. Нынешнее руководство Киргизии не настолько известно в мире. Как вы думаете, не будет ли ревности к вашей известности?

Любой лидер в первую очередь должен быть личностью, президент в частности. Но в силу особенностей менталитета бывает, кто-то посягает на то, чтобы быть единоличным хозяином и кумиром своего народа. Было много случаев в мировой истории, когда от "слишком" популярных людей просто избавлялись.

Не кажется ли вам, что сейчас получает особую актуальность термин "полити­ческая наркомания", то есть физиоло­гическая зависимость от власти?

Я согласен полностью, что такое понятие есть, было и будет. Если чело­век однажды глубоко попал в политическую машину и почувствовал власть, то ему будет уже очень трудно избавиться, - это становится смыслом его жизни. Тут нужна политическая мудрость, при­мером которой для меня является такой политик, как Бисмарк. Он поставил своей целью объединить немецкую нацию и после того, как он этого добил­ся, он остановился, и не пошел завоевы­вать другие страны.

В одном из интервью вы высказали мнение, что тему наркомании и нарко­логии не следует поднимать в средствах массовой информации. Почему?

Некомпетентность в освещении вопро­сов наркомании может спровоцировать употребление наркотических средств. Для нашего советского брата непонятно, что такое тяжелый наркотик, а что такое -­ легкий наркотик. И не разбираются особо, в чем разница между легализацией и лояльным отношением. Поэтому, говоря о легализации, мы даем повод населению, прежде всего молодежи, употреблять все существующие наркотики, начиная от марихуаны и заканчивая амфетаминами, героином, кокаином - тяжелыми нарко­тиками.

В 60-х годах никто не знал о геро­ине, притом, что у нас в Кыргызстане выращивали мак, плантации были на тысячи гектаров. А когда начали говорить о наркотиках, подогрелся интерес, и наркома­ния взвилась как торнадо. Если уж гово­рить, то - компетентно, осознанно, взве­шенно. Я думаю, что этими вопросами дол­жны заниматься медики, социальные работники и силовые структуры.

Насколько я знаю, сейчас идет подго­товка к изданию вашей книги "Избавь и прости" на украинском языке, и она должна поступить в свободную прода­жу, в отличие от английского и русского изданий. Не кажется ли вам, что она тоже может оказаться опасной для нео­крепших умов?

Я не задавался целью продавать эту книгу. Мы издали 10 тысяч экземпляров на русском языке, тысячу на английском, как дарственные, презентационные книги. Я бы не сказал, что там есть такие элементы, которые могли бы негативно повлиять на общественное сознание. Книга "Избавь и прости" - это изучение позитивного опыта борьбы с наркомани­ей и наркобизнесом на пяти континентах. Зачем изобретать велосипед, когда можно использовать опыт других стран?

В книге вы писали и о ваших предках, о преемственности. Такой личный вопрос - скажите, а ваши дети про­должают традиции рода?

К сожалению, нет. Растет дочка - она сможет стать медиком. А вот у сына не появилось желания заняться медициной. Все-таки врач, доктор - это призвание. А если нет тяги к работе - он никогда не станет профессионалом.

Какие из ваших встреч с международ­ными лидерами - духовными и поли­тическими - произвели на вас наи­большее впечатление?

Встреча с Далай-ламой - это высокая планка, это, конечно же, дало мне опреде­ленный качественный внутренний подъем. Еще встреча с Коффи Ананом.

А первое впечатление на таком серьезном уровне на меня оказал Альберт Гор, экс­вице-президент США это было в 1996­году. Он давал рождественский прием для бизнесменов и я попал туда как пред­ставитель молодой элиты ученых США. Вместо 2-минутной встречи, краткой беседы и фото, как обычно это происхо­дит, - он уделил мне 12 минут. Он тогда только что вернулся из Кыргызстана, у него остались очень яркие впечатления, и он передал привет Аскару Акаевичу, как своему другу. Приехав домой, я решил при встрече передать все же этот привет. Но меня не пустили на порог Белого дома, сказали, что я шизофреник. Я был вынуж­ден через газету "Правда" передать Аска­ру Акаевичу этот привет.

А со временем трансформировалось ли отношение Аскара Акаевича к вам?

До свержения режима они меня про­сто недооценивали. Имея в руках огром­ное количество денег и власти, они не рассчитали, что один человек, имеющий дух, может сделать очень многое. За 15 лет правления Акаева ни разу ни один чиновник не назвал мою фамилию вслух - ни в газете, ни по телевидению.

Сейчас ситуация меняется? В одной из кыргызских газет вы недавно были указаны среди 10 самых влиятельных персон Кыргызстана.

Да, большое спасибо им, что они меня отметили. Кстати, на следующий день пришли, чтобы я их отблагодарил за эту публикацию с моей фотографией.

Вы создали две радиостанции в Кыр­гызстане. Будете в дальнейшем уча­ствовать в развитии медиа?

Медиа-бизнес развивать надо, но у нас очень низкий потребительский спрос. Кроме этого я, доктор, и не имею возмож­ности финансировать и расширять сейчас эту деятельность.

Выступая как своего рода геополити­ческий психиатр, могли бы вы поста­вить диагноз - как для Кыргызстана, так и для Украины? Может, и способы излечения?

Не стал бы делать заключение насчет Украины, а вот у Кыргызстана очень серьезный диагноз. Есть такой психиа­трический термин - синдром Кандин­ского-Клеромбо. Это апатия - отсут­ствие настроения, абулия - отсутствие воли, снижение энергического потен­циала - отсутствие желания что-либо делать и сопутствующая депрессия, очевидная в нашем обществе. Выйти из этого положения очень тяжело - даже если нам дадут миллиард долларов, мы этот миллиард не сможем переработать рационально. Власти нужны консультан­ты - психиатры, социологи, а не только экономисты и юристы. Сегодня должны появиться "новые кыргызы" - из числа молодых людей, которые могли бы в будущем трансформировать, трансмути­ровать само качество нации. Это воз­можно только с помощью психиатра. Без этого нашему народу не помогут никакие реформы, - он сгорит, он не потянет "глобализацию".

Какое время, вы думаете, нужно, чтобы произошли реальные сдвиги?

Если сегодня мы начнем делать шаг вперед, к уровню европейских государств мы придем через 100 лет. Но у нас каж­дый день идет шаг к регрессу, так что я могу сказать - никогда. Реальные же сдвиги начнутся только после консолида­ции нации, когда каждый кыргыз начнет болеть за своего брата - кыргыза, но для этого руководству страны надо вначале разобраться с приоритетами стратегии национальной идеологии.

Кыргызстан находится на пересечении интересов США, Китая и исламского мира. Как вы думаете, какой геополи­тический выбор сделает страна?

Мы должны жить на компромиссе. Нам нужны дружеские отношения с таким великим соседом, как Китай, нужно иметь и братские отношения с россиянами, идео­логия должна быть западная, демократи­ческая, а духовность - исламская, потому что мы живем под исламским небом.

Американские аналитики говорили, что в случае трудностей в революции Китай может просто аннексировать Кыргызстан. Вы не ощущаете угрозы от близкого присутствия такого неве­роятно мощного соседа?

Мы привычно измеряем время очень маленькими промежутками - 5, 10 лет. Но если взять промежуток в 50 - 100 лет, - все возможно. Мир не должен быть однополярным, мир должен быть бипо­лярным, для того, чтобы был баланс. Так было во времена СССР, но когда Союз был разрушен, мир стал однополярным. Сегодня таким вторым полюсом, соразмерным Америке, становится Китай. С ним солидаризируются Россия и Индия, так что баланс намечается. А может быть, уже и реально существует.